анализ дуэли Печорина и Грущницкого

+ 0 -

Ramzesvdv

18 сент. 2014 г., 6:51:24 (9 лет назад)

Анализ эпизода Центром романа Лермонтова «Герой нашего времени» является повесть «Княжна Мери». Эта повесть захватывает самый большой временной отрезок жизни Печорина. Дуэль помогает читателю лучше понять главного героя. Изначально в романе существует противопоставление Грушницкого и Печорина. В первом отображен тип романтика, ставшего таковым по велению моды, а не души. Это тот вид романтизма, который нравится «романтическим провинциалкам до безумия», который только «драпируется» в «необыкновенные» чувства. Грушницкий, по сути, не живет, а только играет в жизнь. Весь его образ характеризуется неестественностью и напускными чувствами. Его попытка прикрыть внутреннюю пустоту полностью проваливается в сцене дуэли. Для Печорина дуэль имеет важнейшее значение. Он готов сделать свой выбор между жизнью и смертью. Размышления главного героя в ночь перед поединком это доказывает: «И, может быть, завтра я умру!…» Печорин делает свой нравственный выбор. Он готов умереть. Именно поэтому он изменяет правила дуэли, делая их более категоричными. Герой предлагает выбрать место для поединка на площадке на вершине горы, чтобы в случае даже легкого ранения исход был смертелен: «Тот, кто будет ранен, полетит непременно вниз и разобьется вдребезги…» Главный герой предлагает Грушницкому своеобразную игру, ставкой в которой должна стать жизнь. Юнкер сам спровоцировал подобное поведение Печорина, во-первых, своей подлостью, а, во-вторых, своей необдуманной бравадой и вызовом. Грушницкий ненавидел Печорина, потому, наверное, что чувствовал в нем «силу необъятную». Он понимал, что как противник непременно будет в проигрыше. Юнкер предлагает Печорину такие правила, по которым сам играть не в состоянии. Именно поэтому в сцене дуэли он ведет себя так трусливо. Ему не хватает душевных сил ни для того, чтобы признаться в собственной клевете, ни для того, чтобы достойно доиграть роль, которую он выбрал. «Вдруг он опустил дуло пистолета и, побледнев как полотно, повернулся к своему секунданту. «Не могу», – сказал он глухим голосом. «Трус!» – отвечал капитан». Обвинять Печорина в убийстве было бы неверно. Он с самого начала был готов на примирение. Он постоянно оставляет Грушницкому лазейку, в которую тот мог бы ускользнуть. Но в своем глупом чванстве юнкер не способен понять простых вещей, увидеть и оценить благородство Печорина. Он не понимает, что спектакль, разыгранный им, зашел слишком далеко и пора остановиться. «Капитан мигнул Грушницкому, и этот, думая, что я трушу, принял гордый вид, хотя до сей минуты тусклая бледность покрывала его щеки».