Алексей Сурков. "Бьются в тесной печурке огонь" Нужно сравнить само стихотворение с исполняемыми песнями сна это стихотворение. Сравнить эмоциональную о

+ 0 -

Ulia65

18 февр. 2015 г., 13:53:23 (9 лет назад)

.Осенью 1941 года, когда наши войска отступили к Москве, редакция газеты, где работал Савин, перебралась в здание столичного "Гудка". К "новоселам" то и дело заглядывали литераторы, корреспонденты из других изданий, чтобы узнать горячие фронтовые новости. "Однажды к нам заскочил композитор Константин Листов. У него "чесались руки" написать песню о войне, даже в голове вертелась мелодия, а стихов подходящих не было. Тогда он стал выпрашивать стихи у сотрудника редакции Алексея Суркова. Сурков порылся в портфеле и достал оттуда письмо-стихотворение, которое еще вчера хотел отправить жене. Через пару дней радостный Листов влетел в редакцию и стал приставать к сотрудникам с просьбой ему саккомпанировать. А у меня была гитара, и я немножечко подыграл Лисову, а где уловил слова - подпел,- скромно замечает Савин. - Так вместе мы впервые исполнили его песню "Бьется в тесной печурке огонь...". Песня оказалась очень известной впоследствии, ее и по сей день поют.

Стихотворение «В землянке» написано Алексеем Сурковым, тогда фронтовым корреспондентом, 27 ноября 1941 года на Западном фронте. В феврале 1942 года Сурков передал текст композитору Константину Листову, который сразу же написал музыку. Песня быстро получила признание в частях Красной Армии, разносясь из уст в уста по всем фронтам.
По словам поэта, строчки «до тебя мне дойти нелегко, а до смерти 4 шага» нравились не всем: некоторые «блюстители фронтовой нравственности» считали их чересчур «упадническими» и просили их изменить. Изменения и дополнения были призваны придать песне более оптимистичный характер. Из воспоминаний Суркова следует, что изменения в текст песни вносил не он .О возмущении, которое вызывала эта замена у фронтовиков, рассказывала Суркову Ольга Берггольц. Сам поэт получил от фронтовиков письмо со следующей просьбой: «Напишите вы для этих людей, что до смерти четыре тысячи английских миль, а нам оставьте так, как есть, — ведь мы-то знаем, сколько шагов до смерти».