Напишите пожалуйста сочинение на тему: Рождение таланта( о творчестве М. Ю. Лермонтова). Не плагиат желательно.

+ 0 -

Arkuzya

05 июня 2014 г., 21:20:56 (9 лет назад)

Ты возможно уже это находил, но все же вот сайт хороший почитай ;) Может пригодится - http://soshinenie.ru/rozhdenie-talanta-esse-o-tvorchestve-lermontova/

+ 0 -

Usss68

06 июня 2014 г., 0:20:25 (9 лет назад)

Лермонтов мог явиться только после Пушкина. Его поэзия выросла на основе пушкинской. Он дышал ею как воздухом, он впитывал в себя ее образы, как родную стихию, он жил светом пушкинского солнца. Но, подслушав у Пушкина тайну поэтической магии, пошел собственным путем, сделался самостоятельны™, самобытным поэтом — стал Лермонтовым. «Каждому известно, — писал Чернышевский, — что некоторые из наименее зрелых стихотворений Лермонтова по внешней форме подражания пьесам Пушкина, но только по форме, а не по мысли: потому что идея и в них чисто лермонтовская, самобытная, выходящая из круга пушкинских идей», Белинский считал, что «нет двух поэтов, столь существенно различных как Пушкин и Лермонтов». Корень этого различия вожди революционно-демократической критики видели в том, что поэзия Лермонтова по сравнению с поэзией Пушкина совсем «новое звено» в цепи исторического развития нашего общества: «Равен ли по силе таланта или еще и выше Пушкина был Лермонтов— не в том вопрос: несомненно только, что, даже и не будучи выше Пушкина, Лермонтов призван был выразить собою и удовлетворить своею поэзию несравненно высшее, по своим требованиям и своему характеру, время, чем то, которого выражением была поэзия Пушкина» Так писал Белинский, революционер-демократ, в 1843 году в первой статье о Пушкине, ставя проблему взаимоотношения двух великих русских гениев. Ее решение он видел в различии типических условий эпохи. Противопоставляя Лермонтова Пушкину, Белинский давал и характеристику тому времени, которое ставило новые задачи перед поэтом и которому, по его мнению, и удовлетворяла поэзия именно Лермонтова: «Дух анализа, неукротимое стремление исследования, страстное, полное вражды и любви мышление сделалось теперь жизиию всякой истинной поэзии», — писал Белинский, снова возвращаясь к той же теме в следующем, 1844 году, в пятой статье о Пушкине. «Теперь все подлежит критике», — писал он в статье «Речь о критике» за два года перед тем. «Нашему веку не нужно шутовских бубенчиков, приятных заблуждений, ребяческих погремушек. . . наш век — весь вопрос, весь стремление, весь искание и тоска по истине. . Он не боится, что его обманет истина, но боится лжи, которую человеческая ограниченность часто принимает за истину». «Наше время ничего не принимает безусловно, не верит авторитетам, отвергает предание», но оно «алчет убеждений, томится голодом истины». Это «век перехода, век, которого одна нога уже переступила за порог неведомого будущего, а другая осталась на стороне отжившего прошедшего», — писал Белинский в 1842 году. «Век перехода» для Белинского и его передовых современников — это начало нового десятилетия сороковых годов. Герцен назвал это время эпохой — «раздумья», «рефлексии». «.. .мы беспрестанно останавливаемся, как Гамлет, и думаем, думаем, писал Герцен в конце 1842 года, почти одновременно; с Белинским. — Все окружающее нас подверглось патующему взгляду критики. Это болезнь промежуточных эпох. Встарь было не так: все отношения, близкие и дальние, семейные и общественные, были определены — справедливо ли, нет ли, но определены. Оттого много думать было нечего... На всех перепутьях жизни стояли тогда разные неподвижные тени, грозные привидения для указания дороги, и люди покорно шли по их указанию сварливый век наш, шатая и раскачивая все, что попадалось под руку», — продолжает Герцен, — подточил основания и этих «призраков», «сжег огнем критики, и они улетучились, исчезли. Стало просторно... Сделалось тоскливо и страшно» «Неподвижные тени», «грозные привидения» это идеология, стоявшая «а страже сословной патриархальной ограниченности, созданная средневековьем, — все то, что воплощал Жуковский в образе «небесного провиденья» и что Лермонтов назвал «рабство тихое». Лермонтов революционным демократом не был. Он и не мог быть им в тридцатые годы. Но «век перехода» начался для поэта значительно раньше, чем для его передовых современников:, еще на рубеже двадцатых — тридцатых годов. Уже в самом начале тридцатых годов в его мировоззрении намечаются некоторые симптомы этого «перехода». Появляется иной по сравнению с дворянскими революционерами подход к проблеме народной революции и начинается упорная критика основ религиозного мировоззрения, которая идет на протяжении всего десятилетия. Однако «переход» этот остался незавершенным. Ввиду слабости массового революционного движения тридцатых годов, слабости в русской действительности тех процессов, которые необходимы для созревания революционно-демократического направления, он завершиться не мот. Но и самые эти процессы, уже нараставшие в русской действительности тридцатых годов, и самая слабость их — все это нашло отражение в творчестве гениального юцоши. К Лермонтову нельзя применять обычные мерки: он умер, не достигнув двадцати семи лет, великим поэтом. Его многосторонней образованности поражались современники (например Белинский).