Дубровский стал учителем французского языка в доме Троекурова для того, чтобы

образование. Мать с замиранием сердца отправила сына в город. В 11 лет началась его самостоятельная жизнь. На мальчика возлагалась большая надежда, и от этого он еще больше старался хорошо учиться. Все предметы он знал на «отлично», кроме французского языка. Он не давался мальчишке из-за произношения. Голод в то время еще не отступила, а мальчик нуждался не только в еде, но и в молоке. У него было малокровие, это его и подтолкнуло играть в «чику». Лидия Михайловна-учительница французского языка, узнала об этой игре, и решила всеми способами помочь ученику. Ведь он тратил деньги не на конфеты, а на молоко Учительница стала заниматься с мальчишкой французским языком на дому. Лидия Михайловна считала мальчика способным. После занятий она остаться на ужин, но ученик отказывался, так как считал, что это презренно. Учительница стала играть с мальчиком в «замеряшки», ему игра очень понравилась. При выигрыше он так кричал, что они не услышали, как пришел директор школы. Директор не стал разбираться в ситуации, сразу же уволил учительницу из школы. Но она не забыла про мальчика и прислала ему посылку, где лежали яблоки. До того времени мальчик не разу не ел яблоки,а только видел их на картинках.

пожара, начинал показываться из-за зубчатого горизонта домов; звёзды спокойно сияли на тёмно-голубом своде, и мне стало смешно, когда я вспомнил, что были некогда люди премудрые, думавшие, что светила небесные принимают участие в наших ничтожных спорах за клочок земли или за какие-нибудь вымышленные права!.. И что ж? эти лампады, зажжённые, по их мнению, только для того, чтобы освещать их битвы и торжества, горят с прежним блеском, а их страсти и надежды давно угасли вместе с ними, как огонёк, зажжённый на краю леса беспечным странником! Но какую силу воли придавала им уверенность, что целое небо со своими бесчисленными жителями на них сморит с участием, хотя немым, но неизменным!.. А мы,их жалкие потомки,скитающиеся по земле без убеждений и гордости, без наслаждения и страха, кроме той невольной боязни, сжимающей сердце при мысли о неизбежном конце, мы не способны более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного счастья, потому знаем его невозможность и равнодушно переходим от сомнения к сомнению, как наши предки бросались от одного заблуждения к другому, не имея, как они, ни надежды, ни даже того неопределённого, хотя и истинного наслаждения, которое встречает душа во всякой борьбе с людьми или судьбою...

В конце 1811 года, в эпоху нам достопамятную, жил в своем поместье Ненарадове добрый Гаврила Гаврилович Р**. Он славился во всей округе гостеприимством и радушием; соседи поминутно ездили к нему поесть, попить, поиграть по пяти копеек в бостон с его женою, а некоторые для того, чтоб поглядеть на дочку их, Марью Гавриловну, стройную, бледную и семнадцатилетнюю девицу. Она считалась богатой невестою, и многие прочили ее за себя или за сыновей.Марья Гавриловна была воспитана на французских романах, и, следственно, была влюблена. Предмет, избранный ею, был бедный армейский прапорщик, находившийся в отпуску в своей деревне. Само по себе63разумеется, что молодой человек пылал равною страстию и что родители его любезной, заметя их взаимную склонность, запретили дочери о нем и думать, а его принимали хуже, нежели отставного заседателя.