Книга, без которой я был бы совсем другим.2. Жизнь – это череда выборов.3. Для чего людям знать о тех, кто давно уже умер (исторические личности) или

всех рассеяли по дальним лагерям за веру в Бога. А Зое было всего десять лет. Взяли ее в детский дом (Ивановская область). Там она объявила, что никогда не снимет с шеи креста, который мать надела ей при расставании. И завязала ниточку узлом туже, чтобы не сняли во время сна. Борьба шла долго, Зоя озлоблялась: вы можете меня задушить, с мертвой снимете! Тогда как не поддающуюся воспитанию ее отослали в детдом для дефективных! Борьба за крест продолжалась.Зоя устояла: она и здесь не научилась ни воровать, ни сквернословить. «У такой святой женщины, как моя мать, дочь не может быть уголовницей. Лучше буду политической, как вся семья». И она стала политической! Чем больше воспитатели и радио славили Сталина, тем верней угадала она в нем виновника всех несчастий. И, не поддавшаяся уголовникам, она теперь увлекла за собою их! Во дворе стояла стандартная гипсовая статуя Сталина. На ней стали появляться издевательские и неприличные надписи. (Малолетки любят спорт! Важно только правильно их направить.) Администрация подкрашивает статую, устанавливает слежку, сообщает и в МГБ. А надписи все появляются, и ребята хохочут. Наконец в одно утро голову статуи нашли отбитой, перевернутой и в пустоте ее – кал. Террористический акт! Приехали гебисты. Начались по всем их правилам допросы и угрозы: «Выдайте банду террористов, иначе всех расстреляем за террор!» (А ничего дивного, подумаешь, полторы сотни детей расстрелять. Если б Сам узнал – он бы и сам распорядился.) Неизвестно, устояли бы малолетки или дрогнули, но Зоя Лещева объявила: – Это сделала все я одна! А на что другое годится голова папаши? И ее судили. И присудили к высшей мере, безо всякого смеха. Но из-за недопустимой гуманности закона о возвращенной смертной казни расстрелять 14-летнюю вроде не полагалось. И потому дали ей десятку (удивительно, что не двадцать пять). До восемнадцати лет она была в обычных лагерях, с восемнадцати – в особых. За прямоту и язык был у нее и второй лагерный срок, и, кажется, третий. Освободились уже и родители Зои, и братья, а Зоя все сидела. Да здравствует наша веротерпимость! Да здравствуют дети – хозяева коммунизма! Отзовись, та страна, которая так любила бы своих детей, как мы своих!

Вот
что было. Жила на земле бедная женщина. Было у нее четверо детей. Не
слушались дети матери. Бегали, играли на снегу с утра до вечера.Вернутся к себе в чум, целые сугробы снега на пимах натащат, а мать убирай. Одежу промочат, а мать - суши.Трудно было матери.Вот один раз летом ловила мать рыбу на реке. Тяжело ей было, а дети ей не помогали.От жизни такой, от работы тяжелой заболела мать. Лежит она в чуме, детей зовет, просит:- Детки, воды мне дайте. Пересохло у меня горло. Принесите мне водички.Не один, не два раза просила мать. Не идут дети за водой.Старший говорит:- Я без пимов. Другой говорит:- Я без шапки. Третий говорит:- Я без одежи.А четвертый и совсем не отвечает. Сказала тогда мать:- Близко от нас река, и без одежи можно за водой сходить. Пересохло у меня во рту. Пить хочу!Засмеялись дети, из чума выбежали. Долго играли, в чум к матери не заглядывали. Наконец захотел старший есть - заглянул в чум.Смотрит он, а мать посреди чума стоит. Стоит и малицу надевает.И вдруг малица перьями покрылась. Берет мать доску, на которой шкуры скоблят, и доска та хвостом птичьим становится.Наперсток железный клювом ей стал. Вместо рук крылья выросли.Обернулась мать птицей и вылетела из чума. Закричал старший сын:- Братья, смотрите, смотрите, улетает наша мать птицей!Тут побежали дети за матерью, кричат ей:- Мама, мы тебе водички принесли. Отвечает им мать:- Ку-ку, ку-ку! Поздно, поздно. Теперь озерные воды передо мной. К вольным водам лечу я.Бегут дети за матерью, зовут ее, ковшик с водой ей протягивают.Меньшой сынок кричит:- Мама, мама! Вернись домой! Водички на! Попей, мама!Отвечает мать издали:-
Ку-ку, ку-ку, ку-ку! Поздно, сынок, не вернусь я. Так бежали за матерью
дети много дней и ночей - по камням, по болотам, по кочкам.Ноги себе в кровь изранили. Где пробегут, там красный след останется.Навсегда бросила детей мать-кукушка. И с тех пор не вьет себе кукушка гнезда, не растит сама своих детей.А по тундре с той самой поры красный мох стелется.