Сюжет и образы в стихотворении "Меня, во мраке и в пыли"

он предчувствовал, что с каждым днем оно будет становиться все больше и больше. Стало быть, напрасно он, бывало, зимою в Петербурге по целым дням просиживал над новейшими сочинениями; напрасно прислушивался к разговорам молодых людей; напрасно радовался, когда ему удавалось вставить и свое слово в их кипучие речи. "Брат говорит, что мы правы, -- думал он, -- и, отложив всякое самолюбие в сторону, мне самому кажется, что они дальше от истины, нежели мы, а в то же время я чувствую, что за ними есть что-то, чего мы не имеем, какое-то преимущество над нами... Молодость? Нет: не одна только молодость. Не в том ли состоит это преимущество, что в них меньше следов барства, чем в нас?" Николай Петрович потупил голову и провел рукой по лицу. "Но отвергать поэзию? -- подумал он опять, -- не сочувствовать художеству, природе?.." И он посмотрел кругом, как бы желая понять, как можно не сочувствовать природе. Уже вечерело; солнце скрылось за небольшую осиновую рощу, лежавшую в полверсте от сада: тень от нее без конца тянулась через неподвижные поля. Мужичок ехал рысцой на белой лошадке по темной узкой дорожке вдоль самой рощи; он весь был ясно виден, весь, до заплаты на плече, даром что ехал в тени; приятно-отчетливо мелькали ноги лошадки. Солнечные лучи с своей стороны забирались в рощу и, пробиваясь сквозь чащу, обливали стволы осин таким теплым светом, что они становились похожи на стволы сосен, а листва их почти синела и над нею поднималось бледно-голубое небо, чуть обрумяненное зарей. Ласточки летали высоко; ветер совсем замер; запоздалые пчелы лениво и сонливо жужжали в цветах сирени; мошки толклись столбом над одинокою, далеко протянутою веткою. "Как хорошо, Боже мой!" -- подумал Николай Петрович, и любимые стихи пришли было ему на уста; он вспомнил Аркадия, Stoff und Kraft -- и умолк, но продолжал сидеть, продолжал предаваться горестной и отрадной игре одиноких дум. Он любил помечтать; деревенская жизнь развила в нем эту способность. Давно ли он так же мечтал, поджидая сына на постоялом дворике, а с тех пор уже произошла перемена, уже определились, тогда еще неясные, отношения... и как!

С1. Сформулируйте главную идею фрагмента и кратко прокомментируйте высказывание критика: "Базаров все-таки побежден; побежден не лицами и не случайностями жизни, но самой идеей это жизни".

и "Еще весны душисто

-О чем эти стихотворения?Есть ли в них аллегорический подтекст?

-Какие образы стихотворений можно считать образами-символами?

-Сопоставьте лексику, синтаксис, поэтические интонации стихотворений. Сделайте выводы о сходстве и различии чувств и художественных образов этих стихотворений. (Спасибочки заранее*благодарю)

Зерцалом вод отражены; Пригорки, рощи и долины Весны огнем оживлены; С прохладой вьется ветер майский Средь очарованных полей, И свищет соловей китайский Во мраке трепетных ветвей; Летят алмазные фонтаны С веселым шумом к облакам: Под ними блещут истуканы И, мнится, живы; Фидий сам, Питомец Феба и Паллады, Любуясь ими, наконец, Свой очарованный резец Из рук бы выронил с досады. Дробясь о мраморны преграды, Жемчужной, огненной дугой Валятся, плещут водопады; И ручейки в тени лесной Чуть вьются сонною волной.

Автор? Название книги?

Вот
что было. Жила на земле бедная женщина. Было у нее четверо детей. Не
слушались дети матери. Бегали, играли на снегу с утра до вечера.Вернутся к себе в чум, целые сугробы снега на пимах натащат, а мать убирай. Одежу промочат, а мать - суши.Трудно было матери.Вот один раз летом ловила мать рыбу на реке. Тяжело ей было, а дети ей не помогали.От жизни такой, от работы тяжелой заболела мать. Лежит она в чуме, детей зовет, просит:- Детки, воды мне дайте. Пересохло у меня горло. Принесите мне водички.Не один, не два раза просила мать. Не идут дети за водой.Старший говорит:- Я без пимов. Другой говорит:- Я без шапки. Третий говорит:- Я без одежи.А четвертый и совсем не отвечает. Сказала тогда мать:- Близко от нас река, и без одежи можно за водой сходить. Пересохло у меня во рту. Пить хочу!Засмеялись дети, из чума выбежали. Долго играли, в чум к матери не заглядывали. Наконец захотел старший есть - заглянул в чум.Смотрит он, а мать посреди чума стоит. Стоит и малицу надевает.И вдруг малица перьями покрылась. Берет мать доску, на которой шкуры скоблят, и доска та хвостом птичьим становится.Наперсток железный клювом ей стал. Вместо рук крылья выросли.Обернулась мать птицей и вылетела из чума. Закричал старший сын:- Братья, смотрите, смотрите, улетает наша мать птицей!Тут побежали дети за матерью, кричат ей:- Мама, мы тебе водички принесли. Отвечает им мать:- Ку-ку, ку-ку! Поздно, поздно. Теперь озерные воды передо мной. К вольным водам лечу я.Бегут дети за матерью, зовут ее, ковшик с водой ей протягивают.Меньшой сынок кричит:- Мама, мама! Вернись домой! Водички на! Попей, мама!Отвечает мать издали:-
Ку-ку, ку-ку, ку-ку! Поздно, сынок, не вернусь я. Так бежали за матерью
дети много дней и ночей - по камням, по болотам, по кочкам.Ноги себе в кровь изранили. Где пробегут, там красный след останется.Навсегда бросила детей мать-кукушка. И с тех пор не вьет себе кукушка гнезда, не растит сама своих детей.А по тундре с той самой поры красный мох стелется.